«На заре туманной юности» работала я воспитателем в детсаду. Занималась я с трехлетками, и пяти или шести деткам на время дневного сна мы с нянечкой подкладывали под простыни клеенки — они писались. Мы их будили, конечно, сажали на горшочки, но не всегда успевали, и тогда приходилось менять белье. Пожилая нянечка как-то заметила:
— Живут плохо…
— Как это? — не поняла я.
По моим тогдашним понятиям «плохо» значит «бедно». Но садик тот находился в Норильске, где в те годы даже уборщица зарабатывала больше, чем в остальной стране получал какой-нибудь районный секретарь.
— Меж собой плохо живут, — пояснила нянечка, но взглянув на мою физиономию восемнадцатилетней выпускницы педучилища, только отмахнулась и ушла стирать простыни.
Житейскую мудрость нянечки я оценила много позже, когда познакомилась с методом Хеллингера. Помню несколько расстановок, когда проработка детского энуреза или частых циститов, или заболеваний почек безошибочно приводила к теме сексуальных проблем родителей ребенка. Помню, что в одной из расстановок на роль страдающего энурезом ребенка, пригласили меня. Замечу, что на тренингах по методу Хеллингера случайностей не бывает, и проработка этой роли очень многое дала мне самой, помогла понять жизнь мамы и папы.
Во времена молодости моих родителей откровенность в отношениях считалась просто неприличной. Если в присутствии гостей муж обнял жену или жена поцеловала мужа, остальные просто делали вид, что этого не заметили, потому что это было неприемлемым в обществе! (Тогда как прилюдные драки и оскорбления друг друга во многих семьях для соседей считались «делом житейским»). Словом, роль ребенка с энурезом досталась мне не случайно — в детстве я страдала этим недугом. Мама, решив, что я часто простываю, отвезла меня к бабушке, за тысячи километров от родительского дома. Но и там продолжалась та же напасть. Бабушка будила меня ночью, чтобы предотвратить беду, но это мало помогало, младшие дети бабушки, мои дядя и тетя (немногим старше меня), смеялись надо мной, обзывали, стыдили. Бабушка защищала как могла, но она работала с утра до вечера, и мне часто хотелось просто сбежать куда глаза глядят, чтобы не оставаться дома. Вот те детские обиды мне и удалось отработать на тренинге.
Как объясняла психолог Людмила Попова (а она это объяснение получила на семинарах от самого Хеллингера), ребенок отражает те отношения, что сложились в семье. Он словно берет вину за нелады между родителями на себя, и добросовестно, порой годами несет на себе эту «вину».
Вот один из таких примеров. Мужчина когда-то давно изменил жене. Та была беременна первым ребенком, возможно, много капризничала, и мужчина, по характеру вовсе не ловелас, видимо, просто сорвался. Жена об этом не знает, но в общем семейном поле информация о том поступке, конечно, присутствует, ее не сотрешь. Потом семейная пара завела второго ребенка, и вот он-то и «отзеркалил» родителям их проблему. Кроме того, мама мальчика также изменила мужу, он об этом узнал, и для него это стало шоком.
На тренинге все это проявилось. Надо отдать должное отцу, который пришел на расстановки. Видимо, он очень любит сына, потому что работал в своей расстановке, что называется, не щадя себя. О результатах говорить рано, но во всех предыдущих случаях дети выздоравливали.
И, раз уж коснулись этой деликатной темы, приведу пример того, как правильно и вовремя психолог Людмила Попова задает вопрос, который выводит наружу скрытую проблему. Еще до знакомства ее с Бертом Хеллингером, она, тогда еще молодой психолог, вела прием в одном из медицинских учреждений. На прием пришел парень, чуть за двадцать лет. Привела его не мама, а просто добрая женщина. И у этого, по сути, уже взрослого мужчины была та же проблема - энурез. Можно только представить, каково ему было расти и жить с такой проблемой.
Он рассказал психологу о своей беде, о своей семье, об отношениях с отцом, Отношения были сложные. Отец, колхозный тракторист, весь день проводил в поле, появляясь только на обед. Мальчик, как и его ровесники, весь день был предоставлен сам себе, иногда что-то забывал сделать, и отец за провинности «воспитывал» его ремнем.
— А разговаривал ли с тобой твой отец? Просто по душам — что тебя волнует, чем ты занимался днем?
— Да ему же некогда было! — объяснил молодой человек, — он работал целыми днями.
И тут психолог задала внешне простенький, но очень жесткий и важный вопрос:
— Значит, на то, чтобы пороть ремнем, у него время находилось, а чтобы просто поговорить с тобой, времени не было?
— Да, наверное так… — Парень сам растерялся от своего открытия. До этого дня ему в голову не приходило критиковать своего отца, и тут он сделал это спонтанно, на приеме у психолога. Интересен результат: уже на следующий день парень рассказал, что впервые с самого детства проспал всю ночь без всяких «осложнений». В дальнейшем приступы полностью прекратились. Всего один вопрос, вовремя и точно заданный психологом, помог человеку справиться с многолетней бедой.